Антониев Григорий Иванович

Родился: 10 октября 1919

Фронтовик

Медаль «За оборону Севастополя», Медаль «За боевые заслуги»

Из наградного листа Антониева Г.И. на пердставление к медали «За боевые заслуги»:
«Тов. Антониев Григорий Иванович работает плавильщиком цветных металлов в цехе №1 Батумского филиала завода 201. Плавит ответственные сплавы, идущие для арматуры военных кораблей. За время своей работы не имеет никаких взысканий. Норму выполняет не ниже 200% , не считаясь ни со временем, ни здоровьем.
Тов. Антониев не уходит с работы иногда по двое суток, если этого требует работа по срочности спец. судоремонту. Во время эвакуации завода из Севастополя в Туапсе тов. Антониев принимал самое активное участие в спасении заводского имущества.
Директор завода 201 Токарев,

Мой отец, Антониев Григорий Иванович родился 10 октября 1919 года в с. Большая Выска Маловысковского района Кировоградской области. После окончания7 классов, до достижения17-летнего возраста работал в колхозе, а после уехал в г. Николаев устраиваться на судоверфь. До начала Великой Отечественной войны трудился в металлургическом цеху Николаевского судостроительного завода. За короткий период Григорий Иванович стал одним из лучших плавильщиков цветных металлов завода.

Когда немецко-фашистские войска подошли к Севастополю, Григория Ивановича призвали в действующую армию. В составе бригады морской пехоты онпринял участие в обороне города русской славы.

«Как воевалось, расскажи?», - как-то попросил я отца.

Он, никогда не говоривший со мной на эту тему, вдруг нехотя и со слезами на глазах стал говорить о том, через что прошел сам, что ему пришлось испытать.

«Воевал матросом в батальоне морской пехоты, оборонявшей Севастополь. Бои шли жестокие. Немцы не оставляли нас в покое, постоянно атакуя и забрасывая минами и снарядами. Это просто ад, где смерть ожидала каждую минуту, где все дымилось и горело, даже земля. Самое страшное то, что крепко ударить по врагу не представлялось возможным. Мы испытывали недостаток в боеприпасах. Вообрази картину. Пьяные гитлеровцы с закатанными по локоть рукавами и с громкими выкриками, показывая пренебрежение к смерти, шли в атаку, поливая из автоматов во все стороны. Будто это была увеселительная прогулка, да и только. А мы …».

На некоторое время он замолчал, потом продолжил: «На десять человек имелась одна винтовка, но каждому вручили по десять патронов. Отстрелялся один или убит, винтовку подхватывал другой, и так передавали по очереди. Чтобы не выглядеть безоружным в глазах противника, приходилось идти в атаку с палкой в руках, которую издалека легко принять за винтовку. Случалось в бою добывать немецкие автоматы, но по возвращении на исходные позиции командиры приказывали их сдать из политических соображений…

Это в кино, идущие на смерть кричат «За Ленина, за Сталина», морские пехотинцы кричали либо «Ура», либо громко матерились трехэтажным матом, тем самым подбадривая себя и обреченных умирать товарищей, демонстрируя презрение, злость и ненависть к врагу…

Да много из того, о чем пишут и показывают сейчас недостоверно. Вероятно, отсюда идет нежелание фронтовиков распространяться на тему, как было на самом деле».

Через много лет случай свел вместе Григория Ивановича с сослуживцем по обороне Севастополя. Они обнялись, словно родные братья, и товарищ поведал: «Знаешь, Гриша, а ведь нас в живых только трое и осталось из всего батальона. Остальные полегли,… давай помянем их, отдавших за нас живущих свою жизнь. Честь им и вечная слава».

В одном из боев Григорий Иванович получил тяжелую контузию. Его, потерявшего сознания вынесли с поля боя. В санбате пришел в себя, но был нарушен слух и связность речи. Для восстановления здоровья и возвращения в строй требовалось время.

Как специалиста отца направили на эвакуацию Севастопольского судоремонтного завода, который командование срочно перебазировало на Кавказ.

«В море вышло два судна с раненными и оборудованием завода, - сказал отец. – «Во избежание встречи с самолетами противника, маршрут судов пролегал вдоль побережья Турции. На второй день суда обнаружила немецкая авиация, стала атаковать, сбрасывая многотонные бомбы. На моих глазах прямое попадание авиационной бомбы потопило одно судно, никто не спасся. Нам повезло, хотя и наш транспорт получил повреждения, а часть раненых, находившихся на палубе поубивало.

На четвертые сутки при подходе к Батумскому порту вахтенный наблюдатель обнаружил перископ подводной лодки, двигающийся параллельным с нами курсом. Экипаж и пассажиров охватило тревожное ожидание. Мелькнула мысль: «Наверно, это конец».

Так продолжалось до поры, пока подлодка не всплыла на поверхность. К всеобщей радости на рубке отчетливо виднелась красная звезда. Тут все вздохнули с облегчением. Некоторое время она еще сопровождала нас, но вскоре исчезла, нырнув в глубины моря».

Конечным пунктом прибытия оказался порт Туапсе. Здесь раненых распределили по госпиталям, а имеющих легкие ранения оставили в местном санбате. Антониев Г.И. , слух которого восстанавливался и уменьшились головные боли, приписали к судоремонтному завод с литерой 201, находившемуся в подчинении командования Черноморского флота.

«В туапсинский порт приводили разбитые торпедные катера, морские охотники, поврежденные минные тральщики, подлодки, которые в кратчайший срок следовало возвратить в строй, - рассказывал отец. - «Специалистов на ремонт военных судов катастрофически не хватало, поэтому недокомплект инженерной и рабочей силы восполнялся круглосуточным трудом. На рабочих местах отдыхали, ели, спали.

Особенно трудно пришлось, когда враг подошел к Новороссийску. Немецкая авиация усилила бомбежку г. Туапсе, откуда к фронту шло пополнение людьми и техникой.

Хорошо заполнил день, когда десятки бомбардировщиков волнами штурмовали порт. С началом бомбежки большинство рабочих кинулось к главной проходной завода, но ворота не могли быстро пропустить огромную толпу народа, произошло столпотворение, давка и безудержнаяпаника.

Немецкие самолеты воспользовались суматохой и стали расстреливали отчаявшихся выбраться, убежать или спрятаться. Металлургический цех стоял на отшибе заводской территории, потому десятки человек, в том числе и я, перелезли через бетонно-сеточное ограждение и бросились наутек в сторону леса. Так и спаслись. Возвратившись после бомбежки на территорию завода обнаружили десятки раненых и убитых».

В период с 1942 по 1944 год завод № 201, входивший в состав частей обеспечения Черноморского флота, перебазировался из Туапсе в Батуми, а когда освободили, Кавказ опять возвратили в Туапсе. До 1 декабря 1944 года коллективом завода отремонтировано 488 боевых кораблей. За их возвращение в строй руководство, инженерно-технический персонал и рабочие получили правительственные награды. Григорию Ивановичу к медали «За оборону Севастополя» прибавилась медаль «За боевые заслуги».

Фронт уходил на Запад, а судоремонтный завод продолжал восстанавливать боевые корабли, которые усиливали мощь Черноморского флота и Дунайско-Днепровской флотилии. Командование флота по достоинству оценило вклад тружеников завода в разгром немецко-фашистских войск на Кавказе, наградив особо отличившихся рабочих и служащих правительственными наградами. Антониеву Г.И. вручили медаль «За оборону Кавказа » . Э ту награду он получил в том числе и за успешное решение проблемы с плавильной печью. А дело было так.

«Когда завод вернулся в Туапсе, то завод и порт представляли собой жалкое зрелище», - говорил отец. – «Командование флота поставило задачу в кратчайший срок восстановить производство и приступить к ремонту боевых кораблей. В металлургическом цехе главная – вагранка (плавильная речь для плавки чугуна и цветных металлов). Сложили ее по чертежам, разожгли, а нужной температуры плавления нет. Сломали. Опять сложили, разожгли. Эффект тот же. Тогда я вспомнил, чему учил старый мастер в мою бытность на николаевских верфях и вызвался построить вагранку не по чертежам, а по памяти, исходя из личного опыта и знания принципа работы.

Дали мне двух помощников и сказали «делай, как знаешь, но чтобы через два дня печь дала первое литье». Оно и вправду у пирса стояло несколько кораблей, требующих срочного ремонта. Ребята подобрались толковые, так что мы быстро сломали старую печь и возвели новую. Конечно, волновались, когда пришла пора разжигать. Спасибо за науку старому мастеру, все прошло удачно».

Меня всегда удивляло отношение фронтовиков к военному периоду, их немногословность и смена настроения при упоминании о боях, о погибших товарищах, о фронтовой дружбе и взаимовыручке. Видно воспоминания больно ранят свидетелей ужасов той проклятой войны, вызывая сердечную скорбь и душевную горечь.

Никто не в состоянии утверждать или оценивать действия бойцов в момент высочайшего напряжения жестокого боя, когда психика дает сбой, иногда подменяя разум инстинктом самосохранения или возбуждая к проявлению безграничной отваги самопожертвования. Рассуждения или сравнения на этот счет неуместны. Это категория совести каждого человека. Знаю одно: все защитники Отечества, на каких бы фронтах борьбы с фашизмом ни стояли, достойны преклонения, а их ратные дела должны быть увековечены в назидание потомкам. Пусть слава воинов-освободителей и их пример служения Родине станет опорой в понимании воинского и гражданского долга грядущим поколениям. Пусть они всегда помнят о родных и близких людях, которые своей отвагой на фронте и доблестным трудом в тылу, подарили потомкам счастье и радость мирной жизни.

Добавил: Администратор

События, с упоминанием этого человека (0)

Нет событий связаных с этим человеком.

Статьи, с упоминанием этого человека (0)

Нет статей связанных с этим человеком.