Родился: неизвестно
Фронтовик
Медаль «За оборону Сталинграда»
ОПАЛЕННЫЕ ГОДЫ
«В апреле 1942 года я добровольно ушла на фронт», - делится воспоминаниями Раиса Александровна Азурова (в девичестве Басалаева). – «Окончив в июле 1942 года школу радиоспециалистов в г. Новосибирске, была направлена на Сталинградский фронт.
Из Москвы нас выехало 10 радистов в сопровождении лейтенанта. Доехали до станции Фролово, дальше ехать нельзя – дорога разрушена бомбами.
Сопровождающий разбил нас на группы, указал маршрут и время, когда мы должны прибыть на продпункт. На продпункте выдали 500 гр. хлеба и пачку концентратов, поэтому пришлось самим зарабатывать, где картошку помочь выкопать, где побелить, построить и так далее.
Помню, пришли мы в с. УстьБузулук , получили паек по два больших сухаря и меньше полкотелка постного масла. Не успели поесть, как за нами пришла автомашина крытая брезентом.
Проехали несколько километров и тут налетели немецкие самолеты – бомбили по всей дороге. Лейтенант дал команду: «Все из машины, по-пластунски ползти и залечь вдоль шоссе».
Творилось ужасное. В итоге машина сгорела и нам пришлось двигаться пешком к фронту. Продвигались в основном ночью, так как постоянно бомбили и самолеты на бреющем полете гонялись за каждой машиной.
1 октября 1942 года еле живые прибыли в направляемую часть - 3-й гвардейский дивизион связи 3-го гвардейского кавалерийского корпуса. Меня определили на радиостанцию. Нас по очереди направляли для работы ложной связью, передавали и принимали шифровки, как обычные (немцы нас, конечно, пеленговали). Мы появлялись то в одном месте, то в другом. Готовили нас к работе в боевой обстановке, поэтому давали задания быть в разных местах, тем самым вводить в заблуждение противника. Ведь, если работает РС, значит, сосредотачиваются большие силы. А их там не было. В ноябре 1942 наша часть пошла в наступление к Сталинграду.
Сталинградская битва подходила к концу и на флангах фронта бродили немецкие солдаты да полицаи, которые скрывались в лесах. Однажды к нам пытались подойти, но бойцы охранения открыли огонь из автоматов. Группа немцев побросала оружие и подняла руки. Взятые в плен, они рассказывали на ломанном русском языке, что сдаются и они не немцы, а итальянцы.
8 марта 1943 года нас девушек привезли на торжественный вечер. Прослушали доклад и приказ о Благодарности от Верховного Главнокомандующего, где была зачитана и моя фамилия.
10 марта понесла радиограмму в шифровальный отдел. Едва вошла в дверь, раздался оглушительный взрыв, который вышвырнул меня из землянки. Потом рассказывали, что меня накрыло дверью и это меня спасло».
Мина по диагонали прошила землянку, совсем рядом раздался всепоглощающий взрыв. Рая даже кожей на мгновение ощутила жар той мины. Спастись помогло чудо. Этим чудом стала массивная, сделанная по-походному, второпях, дверь. Она накрыла Раю сверху и оградила от тугой воздушной волны, осколков, от содержимого землянки, вывернутой наружу.
Очнувшись в госпитале, Рая сразу связала белоснежье окружившего ее покоя с ослепительностью взрыва. Сразу, как о самом решающем, от чего зависит будущее, захотелось узнать название местечка, где нежданно-негаданно все это случилось.
Городок, по странному стечению обстоятельств, звался СаурМогила. Возможно, это название происходило от какого-нибудь скифского захоронения, кургана - их множество в донских степях. Но откуда Рае было знать об этом. В ушах звенело лишь последнее слово у названия городка. Слово, которое она, конечно, отнесла на свой счет.
«Вскоре вернулся слух и разговорная речь, а еще через месяц я снова направлена продолжение службы.
«Ты будешь жить, Раечка»,— говорил врач мягко и убежденно. – «Будешь жить. Поняла, ефрейтор!»
А жить хотелось. Так хотелось, как ни разу еще. Может, потому, что стояла весна, робкая, мартовская. Сталинград теперь остался за спиной. И уж вовсе далеко на востоке осталась Юрга - маленький, неприметный поселок, такой неприметный, что не на всякой карте сыщешь. Из оконца госпиталя на пригорке видна была стайка простуженных берез, на которых уже четко обозначились кулачки почек…»
Врач прав. Прошло немного времени. Рая встала на ноги и вновь принялась за свои шифровки, правда не сразу. Слух полностью пока не вернулся. Стояла поэтому на посту, носила аккумуляторную зарядку. Тогда же она по достоинству оценила родившуюся на войне среди связистов поговорку: «Радиостанция 6-ПК отдавит все бока». В донских станицах по заданию командования Рая «работала ложной связью»: вводила врага в заблуждение.
«В июне 1943 года нашу часть погрузили в эшелон и перебросили в район Брянска. В составе 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов, а затем 3-го Белорусского фронта участвовала в освобождении городов Белый Велиж, Демидов, Елец, Смоленск, Невель, Орша, Витебск, Ржев и др. После освобождения г.Смоленска 32-я кавалерийская дивизия нашего корпуса стала называться Смоленской.
Помню задание нашей части прорваться на соединение с партизанами в район Невеля. С боями и большими потерями прошли до воссоединения с партизанами. И тут началось…
Болото танки не прошли, а немцы закрыли проход. Проход между двух озер в 3 км. Немцы установили минометы и перекрыли огнем пути отхода. Сверху постоянно бомбила авиация. Мы оказались в окружении, в так назы-вамом Невельском мешке. Немцы с самолетов сбрасывали листовки: «Вы в мешке, рус кончай воевать. Скоро затянем мешок и вы задохнетесь».
Продукты нам сбрасывали с самолета, но приходилось и с деревьев кору есть, воду брать из болот. А однажды по ошибке с немецкого самолета сбросили сухари, изготовленные в Германии в 1939 году. Несмотря ни на что, мы выстояли и, примерно, через месяц наша часть воссоединилась с регулярными войсками и двинулась дальше на Запад.
В октябре 1943 года приехал в наш отдельный дивизион связи полковник Шмуйло. Зачитал приказ о присвоении 3-му кавалерийскому корпусу наименование Сталинградский, а всем вручил медали «За оборону Сталинграда».
До июня 1944 года находилась в этой части в качестве радистки. Потом с копией письма С.М.Буденного направлена в офицерское училище связи. В течение 2-х месяцев в школе младшего авиасостава, находившейся в г. Энгельс, училась работать с воздушной сетью и отбивать морзянку.
В октябре 1944 года меня откомандировали в 328-й авиаполк дальней бомбардировочной авиации. Задача радистов: держать связь с самолетами, которые идут на задание и приводить их на свои аэродромы (было и такое). Наша часть дислоцировалась на территориях по аэродромам г.г. Кировоград, Борисполь, Фастов, Белая Церковь, Умань».
Так бы «тихо» дослужилась до конца войны, но Раисе Александровне предстояло еще одно испытание.
«Было очень слякотно. Одна из деревенек трижды переходила из рук в руки. В наш тыл высадился десант. Меня и еще нескольких связистов замаскировали в скирдах сена, а сама часть отступила. Задача: обнаружить десант и передать по радиостанции его местонахождение. Рискуя каждую минуту быть обнаруженными, рядом с кишевшей немцами деревней, под ненадежной защитой скирды, выполняли задание».
И надо так случиться: в самый неподходящий момент сел аккумулятор, связь прервалась. За новой зарядкой вместе с напарником вызвалась идти и Рая. Шли ночью. Несколько часов просидели в наполненной осенней водой воронке. Продрогшие, грязные, голодные добралась к своим. Сознание, что задание будет выполнено, появилось позднее. А тогда забылись сладчайшим сном, самым счастливым, какой только возможен на войне.
... Для Раисы Александровны, как и для многих других, война стала гранью жизни. Вспоминая о прожитом или показывая свои фотографии, она обязательно напомнит: это - до войны, это - во время войны, это - после войны. Все, связывающее Раису Александровну с войной, охраняется, бережется, как ничто другое, - будь то талон на питание, или железнодорожный билет от Умани, по которому она осенью 1945 года ехала после демобилизации домой, в Юргу.
Азурова Р., 03.01.1985 г
Добавил: Администратор
Нет событий связаных с этим человеком.
Нет статей связанных с этим человеком.
