Александр Лифанов был четвертым ребенком и единствен- ным сыном у родителей. Рано начал писать стихи, но прятал их от сестер: боялся, чтобы не под- няли на смех. Только мама, Мария Андреевна, которой доверил свою тайну, посоветовала послать «му- ки творчества» в «Пионерскую правду», откуда пришел ответ и... совет, как лучше писать.

Когда 22 июня 1941 года фашистская Германия напала на Советский Союз, отец, Дмитрий Михайлович, работал коммерческим директором на военном заводе в Туле. Объявили военное положение и Саша, вместе с другими пацанами, дежурил на кры- шах, чтобы сбрасывать вражеские «зажигалки».Авноябресорокпер- вого начальник сформированного эшелона Дмитрий Михайлович Лифанов погрузил на платформы оборудование завода, подцепил к составу теплушки со специалис- тами и их семьями, и отправился состав в Тюмень. А через полгода завод перебросили на станцию Юрга-1, где Саша устроился на завод «Т» — «Темп» токарем в ремонтно-монтажный цех.

Весь год он, как и большинство сверстников, ходил в военкомат с просьбой отправить на фронт, но только десятого декабря 1942 года, когда исполнилось восемнадцать лет, Сашу призвали в армию и направили в Томское пехотное училище.

«Дорогая мама. Я здесь так о вас скучаю! У меня к тебе большая просьба: если не можешь приехать, то пришли немного денег и посылку — рукавицы (я свои потерял и сейчас отмораживаю руки), ложку (я потерял и ем сейчас через край котелка) и, если можете, не- много хлебца или сухарей. Деньги нужны для того, чтобы уплатить долг товарищу и сфотографироваться, и послать вам карточку. Знаю, что хлеба вам самим не хватает, и послать мне даже немного будет трудно...»

«Дорогая моя мама! Тридцать пять дней прошло с тех пор, как я нахожусь в училище. Все это

время мы работали на заготовке дров для предприятий Томска. Работали сутками, и я отморозил щеку и оба уха. Двое курсантов из училища заболели сыпным тифом. Я пока жив-здоров, но беспокоит щека. Мама, ты спрашиваешь, как провел Новый год! Целый день мы работали на пристани, вырубая изо льда вмерзшие в него бревна...

Папа привез мне рукавицы, хлеба,колбаскиипеченья. Это все хорошо, но не хватает ложки. Большое спасибо за письма и за посылку, которую привез папа, — эти продукты меня крепко поддержат. Не хватает только табачку и ложки. Но рукавицы теплые! И теперь руки не будут мерзнуть. А валенки, что я взял из дома, но- сятся хорошо. Кроме того, на свою старую фуфайку и ковбойку я выменял новую телогрейку и ношу ее под шинелью. Так что мерзнуть у меня теперь не будут ни руки, ни ноги, и самому будет тепло»...

«25 января у нас начались нормальные занятия. За неделю прошли очень много материала. Учиться очень трудно, так как большая часть занятий проходит в поле, а морозы стоят минус 45-50 градусов. Сегодня утром, например, было минус пятьдесят два!

28 числа за то, что не успел одеться (на это дается 4 минуты), мне дали наряд вне очереди, и целую ночь я мыл полы. А вчера получил письмо из Свердловска от тети Маруси. Она пишет, что Юра зачислен в артиллерийское училище в городе Ирбит.

Мама, пишите мне все, но только не «треугольниками», а в конвертах, потому что «треугольники» к нам не доходят, и от нас их тоже не принимают».

«Здравствуй, дорогая мама! Живу по-прежнему, очень скучаю, занятия проходят нормально. Морозы стоят такие же, но валенки носить запретили всем, и теперь приходится носить ботинки с обмотками, а в них ноги сильно мерзнут... Постарайся, мама, приехать ко мне побыстрее, только не забудь захватить побольше бумаги, перьев с ручкой, карандашей и пару носовых платков. А еще не забудь привезти пару белых воротничков под гимнастерку. И — забрать валенки, а то их у меня могут отобрать.

Мама, ты пишешь, что папа был недоволен моим внешним видом. Причина тому — очень велика шинель, а шапка старая, рваная и держится только на макушке. Но обмундирование будут менять только к лету, только вот до лета нам, возможно, доучиться не дадут, так как многих уже отправили на фронт рядовыми. Если потребуется, то и мы поедем вслед за ними на Запад!»...

«Здравствуйте, дорогие мама и папа! Сегодня или завтра выезжаю, буду проезжать Юргу. Очень прошу вас прийти на станцию, мне очень хочется повидаться с вами. Если не придется увидеться, зайдите к Жарниковым — Ленина, 9. У них я оставлю валенки и письма к вам. Приходите, очень прошу вас! Привет Любаше, Симе, Мише.

Желаю вам всем здоровья и счастливой жизни. Ваш Шурик».

Сейчас невозможно установить, опоздало письмо, или просто родители не смогли вырваться с работы, но последняя встреча не состоялась. Дальше — только письма. И телеграммы...

«Мама еду фронт Юргу проехал 21 ждите адреса. Шурик».

«Мама я Москве. Завтра выезжаю на фронт. Шурик».

«Здравствуйте, дорогие мама и папа! Сейчас нахожусь в Мичуринске проездом. Здесь пробуду дня три, а затем поеду дальше. Как только приеду на место, так сообщу вам точный адрес. Как вы там живете,вселиздоровы? Я пока здоров и всем вам желаю здоровья и счастливой жизни. Привет Симе, Любе, Мише. Ваш Шурик».

Потом пошли «Открытые письма» — некое подобие открытки на серой плотной бумаге размером 14 на 10 сантиметров.

23. 03. 1943 г. Юрга 1-я, Кемеровской области. П/я No 49, Лифановой М.А.

«Здравствуйте, дорогие мама и папа! Сейчас нахожусь в Харьковской области. Как только приеду на место, так сообщу вам свой адрес. Желаю вам здоровья и хорошей жизни. Привет Симе, Любаше, Мише. Ваш Шурик»».

«Здравствуйте, дорогие мои мама и папа! Прошло больше месяца, как уехал из Сибири. Ровно месяц был в дороге и лишь недавно прибыл на место. Нахожусь сейчас на Украине, где повсюду видны следы фашистских злодеяний. В боях еще не участвовал, но скоро мне, как и многим моим товарищам по училищу, предется встретиться с врагом на поле боя и выполнить свой долг перед Родиной.

На всякий случай, как только получите это письмо, сейчас же напишите мне ответ, возможно, здесь задержусь. Обо мне не беспокойтесь, я ни на минуту не забываю вас, мои родные. Знаю, что жить вам сейчас очень трудно, и это больше всего меня волнует»...

«Дорогие мама и папа! Я жив и здоров. Мой адрес изменился снова, и теперь он таков: полевая почта 44669 «Ж». Мама и папа! Пишите мне по этому адресу побыстрее и, если можете, сообщите о своей жизни и своем здоровье телеграммой. Я о вас очень беспокоюсьинезнаю,как вы сейчас там живете. Пишите о себе под- робнее. Привет Симе, Любе, Мише.

До свидания! Крепко крепко вас всех обнимаю. Ваш Шурик».

Летом 1943 г. 8-я гвардейская армия под командованием генерала Чуйкова форсировала Северный Донец, создав плацдарм на правом берегу реки, где у деревни Голая Долина разгорелись кровопролитные бои. Двадцатого июля бойцы 79-й гвардейской стрелковой дивизии выбили фашистов из населенного пункта. Противник бросил против наших частей танковую дивизию «Викинг», а затем сюда направлена танковая дивизия СС «Мертвая голова». Гвардейцы стояли насмерть. Вышло из строя более половины орудий и их расчетов, само село и все, что находилось вокруг него, оказалось напрочь стертым с лица земли. Не случайно потом Голую Долину солдаты окрестили Мертвой Долиной. В этом бою 21 июля и погиб Александр Лифанов.

Извещение о его гибели семья получила 29 августа 1943 года. Потом пришло письмо от командира истребительной противотанковой батареи гвардии лейтенанта Хуртика:

«21 июля в жестоком бою с немцами за село Голая Долина Лифанов и Ануприенко в одном расчетном орудии отражали атаку немецких танков. Они оказались в кольце противника. Погибли все...»

На братской могиле в селе поставили скульптуру солдата. Славянский военкомат установил фамилии всех погибших. А в дальнейшем на средства колхоза был открыт мемориал, где на 50-ти мемориальных досках высечены фамилии 1490 воинов, погибших при освобождении села. Сюда люди несут цветы. На одной и них — имя Лифанова Александра Дмитриевича.

Его сестры Вера, Надежда, Любовь и Серафима несколько раз приезжали на эту братскую могилу. Но сегодня из семьи Лифановых в живых только Сашина сестра Любовь Дмитриевна. И... многочисленные племянники, которые будут продолжать хранить память о Саше и чтить его короткую, юную, но по-своему прекрасную жизнь.

Плотникова Л. 14.05.2005 г.