Родился: неизвестно
Фронтовик
Из наградного листа Рудакова М.А. на представление к ордену Александра Невского:
«В боях за социалистическую родину тов. Рудаков показал себя смелым, мужественным командиром. Особенно проявил себя как стойкий командир в боях за гор. Иелгава 28 июля 1944 г. Когда наша пехота достигла насыпи железнодорожной дороги, немцы превосходящими силами перешли в контратаку. Вся надежда возлагалась на ст. пулеметы и они не подвели. Ураганный огонь ст. пулеметов не дал немцам возможности зайти в наши фланги. Огонь противника вывел из строя 1 номера ст. пулемета. Тов. Рудаков лег за ст. пулемет и продолжал косить немцев. Немцы так близко подобрались до пулемета тов. Рудакова, что забрасывали ручными гранатами, но тов. Рудаков не дрогнул и, ни шагу не отступил. Автоматным огнем и гранатами уничтожал подползавших немцев. За 5 дней боев его взводом уничтожено около полутораста немцев. Его личный счет – 32 убитых немецких солдат и офицеров. Командир пульроты, гв. ст. лейтенант Ефремов Командир 2 МСБ, гв. капитан Защихин. 08.08.1944 г.»
САЛЮТ ПОБЕДЫ
Как раз перед войной, после окончания курсов механизаторов, я начал работать помощником бригадира тракторной бригады. Когда 22 июня радио сообщило о начале войны, мы, молодые, воспитанные на кинофильмах «Чапаев», «Александр Пархоменко», верили, что Красная Армия одержит победу в самые кратчайшие сроки. Зато пожилые селяне, прошедшие первую мировую, чувствовали, что «дело пахнет керосином», хотя вслух об этом говорить было рискованно.
Именно в войну я «пошел на повышение», став летом 42-го бригадиром. Самому семнадцать, а состав бригады — смех и слезы! Единственное, о чем мечталось, так это попасть на фронт.
В октябре нас, тридцать призывников одногодков, зачислили курсантами пулеметной роты Пуховического пехотного училища, расквартированного в старинном городке Великий Устюг. Расположили нас в здании бывшего педагогического училища, каждой роте отвели по одной классной комнате. Кроме того, училище занимало Кремль, старые казармы и бараки, предназначенные для заключенных.
Рота получилась смешанная, ведь кроме нас — первогодков — в ее состав включили группу бойцов и младших командиров, прошедших ранее кадровую службу, а то и вернувшихся из госпиталей. Возраст их от двадцати двух до двадцати четырех лет, и нам просто повезло, что в одном строю с нами были уже обстрелянные, хорошо подготовленные бойцы. Только когда заходил разговор о наших неудачах на фронте, они, как правило, отмалчивались. Врать не хотели, а правды или сами не знали, или говорить не могли.
Занятия по боевой и политической подготовке шли без выходных по десять часов в день.
Помимо этого, два часа давалось на самоподготовку, чистку оружия да плюс хозяйственные работы. Свободного времени не было. Изучали уставы, материальную часть оружия, проводили учения и контрольные стрельбы, а также отрабатывали командирские навыки по организации и ведению современного боя.
По окончании учебы рота выпускников с патриотическими песнями прошла на речной вокзал для погрузки на теплоход. Движение на улице замерло, многие пожилые всплакнули, провожая нас.
...Шел третий год войны, когда в июле 1943 мы из новобранцев «превратились» в новоиспеченных младших лейтенантов. Лейтенантов «дали» только старослужащим, тем, о которых я говорил. Но до фронта было еще далеко. Около двух месяцев нас держали в запасных офицерских полках и только в октябре, вместе с однополчанином И. Мартемьяновым, получил назначение в пулеметную роту третьего гвардейского механизированного Сталинградского корпуса, передислоцированного в Ленинский район Курской области.
Незадолго до этого корпус вышел из боев с правого берега Днепра на отдых и пополнение. В строю в роте из 64 штатных единиц к нашему прибытию осталось всего трое: командир роты Ефремов, старшина Князев и рядовой Кондратенко. Тут-то мы воочию увидели, что такое война!
Получив пополнение и технику, шесть месяцев личный состав находился на полевых учениях с боевыми стрельбами применительно к боевой обстановке.
В первых числах июня 1944 г. бригаду и другие части корпуса сосредоточили в западных районах Смоленской области. Стало известно о предстоящей операции по освобождению Белоруссии, получившей условное название «Багратион».
22 июня, накануне операции, командный состав собрали на склоне небольшой сопки, где командир бригады полковник Горячев ознакомил с обстановкой и предстоящей боевой задачей. Корпус входил в подвижную группу войск 3-го Белорусского фронта. После артподготовки и прорыва обороны противника по 2-3 маршрутам на участке между Витебском и Оршей корпус выходил на оперативный простор в общем направлении на Минск.
На рассвете подразделения вошли в прорыв. Навстречу шли раненые бойцы первого эшелона, валялись убитые и разбитая техника, грохотали разрывы, дым, копоть. Колонну батальона с воздуха безнаказанно атаковали истребители-штурмовики «фокке-вульфы». Сгорел один грузовик нашей роты с тремя станковыми пулеметами и двойным боезапасом. Один рядовой ранен. Казалось, наступление вот-вот захлебнется, но после некоторой заминки все пошло по плану. Тылы отстали. Кухню не видели дней десять. Питались сухим пайком и трофеями из тыловых складов неприятеля.
В период с 8 по 13 июля шли тяжелые уличные бои за освобождение Вильнюса. Там мы впервые увидели ручные противотанковые гранатометы - «фаустпатрон». Впоследствии удавалось мне и моим бойцам применять трофейные гранатометы в бою. В Вильнюсе получил легкое ранение — осколок снаряда вонзился в ногу ниже колена. Сам извлек его, тут же получил медпомощь и остался при исполнении.
После Вильнюса восемь дней дали на отдых. К тому времени рота имела 50 процентов личного состава. Помылись в походной бане, а обмундирование пропустили через «вшивобойку». Выспались, привели оружие в порядок, набили патронами пулеметные ленты.
Вскоре корпус переподчинили 1-му Прибалтийскому фронту для боевых действий по уничтожению фашистских войск на территории Прибалтики, где во второй половине июля развернулись активные боевые действия в районе Шауляя.
К концу месяца части корпуса через Иелгаву и Дебеле вышли к Рижскому заливу юго-западнее Риги. Задача по расчленению обороны противника: отделить группу армий «Центр» от группы армий «Север» - была выполнена.
Но через короткий промежуток времени крупные силы противника ликвидировали коридор.
К 10 октября, после сентябрьских сражений, удалось выйти к Балтийскому морю в районе Клайпеды, а 22 октября к Тукумскому оборонительному рубежу немцев юго-западнее Риги, в результате чего группа армий «Север», что ранее действовала под Ленинградом, оказалась блокирована на Курляндском полуострове. В ее составе около 50 дивизий всех родов войск, правда, ослабленных в предыдущих боях.
Однако отмечу, что это кадровые, хорошо обученные и вооруженные, обстрелянные части противника, имевшие достаточное количество снаряжения и боеприпасов. Но был и недостаток — они не имели резерва горючего для бронетехники.
Зимняя кампания 44-45 годов предусматривала противодействии противнику, пытающемуся вывести войска на территорию Германии морским путем через порт Лиепая. Немецкое командование организовало упорное сопротивление и их части постоянно переходили в контратаки, чтобы удерживать линию фронта (около 250 км). Начались затяжные и изматывающие кровопролитные бои.
В ноябре ко дню моего двадцатилетия получил от неприятеля «подарок». Осколок минометной мины, пробив меховую шапку, прочертил след на лобной поверхности, «высек» искры из глаз и сбил с ног. К счастью все обошлось без последствий.
Несмотря на периодические пополнения к марту 45-го года в роте оставалось 15 человек при двух станковых пулеметах. Из командиров - я один. 13 марта, после двухсуточного напряженного боя, при пересечении траншеи, занятой противником, на броне СТУ-85 получил сквозное пулевое ранение в ногу, а находившийся со мной связной В. И. Цибуля — несколько тяжелых ранений.
Нам удалось выйти из зоны огня. В медпункте получили медпомощь и вместе с другими ранеными в кузове грузовика нас отправили в тыл. Уже в машине заметил застрявшую пулю в подбородке связного, рукой извлек ее и положил в карман его гимнастерки. Впоследствии выяснил, что Цибуля скончался в госпитале от тяжелых ранений и потери крови. Из писем от родных стало известно, что в том же марте на территории Польши погиб мой старший брат.
В апреле после лечения вернулся в свою часть. К тому моменту в пулеметной роте ни одного бойца из прежнего состава не осталось. Последние выбыли, когда я находился в госпитале.
Намечалась крупная военная операция, замысел которой заключался в прорыве вражеской обороны на левом фланге Курляндской группировки, с последующим ударом механизированных частей за овладение морским портом Лиепая. Предполагалось в ночь с 8 на 9 мая части корпуса по параллельным дорогам пройдут вдоль линии фронта значительное расстояние и сосредоточатся для наступления.
Ночь выдалась удивительно теплая, тихая, звездная. Обратили внимание, что в небе не было ни одного самолета, а по всей линии фронта в небо уходили осветительные ракеты, трассирующие пули зенитных пулеметов, вспышки от артиллерийских орудий расцвечивали темный горизонт. Это было незабываемое зрелище. На одном пересечении дорог регулировщики сообщили о капитуляции фашистской Германии.
По прибытии к месту сосредоточения салютовали все из всех видов оружия. Самопроизвольный салют Победы длился нескончаемо.
Так закончилась моя фронтовая жизнь, в течение которой были мелкие радости и горькие утраты, удачи и поражения, волнующие встречи и скорбные расставания с друзьями, однако все личное меркнет в сравнении с Победой, за которую советский народ заплатил непомерно высокой и дорогой ценой.
- Рудаков М.
Добавил: Администратор
Нет событий связаных с этим человеком.
Нет статей связанных с этим человеком.
