Исследовательские работы → И фронт, и тыл...Рассказ о своей судьбе Рябоваловой Розы Владимировны

Я родилась и жила в Ленинграде. Когда началась Великая Отечественная война, я училась на 3-м курсе Ленинградского военно-механического техникума. Начались бомбежки, блокада, голод. Мы еле передвигались, опухли от голода. У меня почти все умерли, а нас, совсем отощавших, ветром сдувало, по Ладожскому озеру, по Дороге жизни вывезли на Большую землю. Как ехали, страшно вспоминать. Был уже март, лед тонкий, смотри того, как машина под воду уйдет, полыньи, вода по льду течет. Нас последних вывезли из блокадного Ленинграда. От страха я до сих пор почти ничего не помню. Очнулась только в теплушке.

 

В Юргу мы приехали в начале мая 1942 года. Нас немного подкормили, чтобы мы уже были похожи чуть-чуть на людей, а спустя некоторое время мы продолжили свое обучение. На базе нашего техникума был создан Юргинский механический техникум. Первое время, конечно, было не до учебы, мы постоянно хотели есть. Да и в барах, куда нас поселили, было холодно и неуютно, ведь их строили на скорую руку, потому что сюда постоянно прибывали новые и новые рабочие. В январе 1944 года я окончила техникум и была направлена на Юргинский машиностроительный завод в отдел главного технолога на должность техника-технолога.

 

Наш отдел размещался в деревянном бараке, все службы находились в одной большой комнате. Там работали в основном кадровые инженеры, эвакуированные из Ленинграда, Краматорска, Сталинграда и Москвы. Начальником техно-логического бюро был М.И. Райкин, брат известного артиста А.И. Райкина. Это был человек огромной души, и я до сих пор храню в своем сердце добрые воспоминания об этом человеке. После войны он вернулся назад в Ленинград на «Большевик», откуда во время войны он был эвакуирован. 

 

Работали мы по 10-12 часов в сутки, жили дружно, люди замечательные были. Я помню один комический случай. Когда мы заканчивали учебу в техникуме, нам тоненьким и хрупеньким девчонкам, выдали огромные мужские сапоги, 46-го размера, из красной свиной кожи. И вот представьте, я раненько утречком в этих ботинках буквально заползаю в комнату. Я носила 36 размер обуви, а тут 46-ой!

 

Конечно, надо мной посмеивались, и когда такое чудо увидел Б.И. Райкин, он подозвал меня к себе, расспросил о моей жизни в Ленинграде и здесь, в Юрге. С огромным огорчением посмотрел на мои ноги. А утром следующего дня я получила талон на брезентовые туфли и отрез на платье. Этого я никогда не забуду. В столовую ходили далеко на пристань, это примерно там, где магазин был, а сейчас я не знаю что там. Вот тащишься туда, чтобы хоть немного голод заглушить. А грязь была такая, что порой приходилось привязывать бечевкой обувь, чтобы не потерять ее в жиже грязи. А ужин привозили на лошадке прямо на работу. 

 

Все доставали свои ложки, миски, кружки и ели прямо на рабочем месте. Вот так мы и жили, дружно, друг друга никогда не обижали. А война окончилась, кто-то уехал, а я вот осталась здесь жить.