Родился: 07 июля 1925
Умер: 14 сентября 2009
СОЛДАТ ИЗ ЮРГИ
Шел 20-й год после Победы и
второй час занятий на Н-ском танкодроме. Грохот, тучи пыли летели
над землей. Штатского человека
на командном пункте бойцы заметили уже при разборе.
- Почему не взяли препятствие? -
спрашивал командир молодого
солдата.
-Не тянет, товарищ майор! Другим ребятам новые машины достались, а мне эта! Ее бы в музей...
Офицер обратился к штатскому:
-А вы как думаете, Георгий Васильевич?
Тот подошел к «тридцатьчетверке», ласково коснулся брони:
- Чего тут думать, попробовать
надо.
Солдаты заулыбались весело и
снисходительно.
-Условия знаете?- спросил командир...
Танк рванулся с места, заскочил
на эстакаду («погрузка на платформу»), спустился, перевалил
«снарядную воронку», взял эскарп,
контрэскарп… Машина подошла
к финишу, когда стрелка командирского секундомера завершала
двенадцатый круг.
-На 30 секунд раньше! - сказал
майор - Норма мастера перекрыта.
Выходят, еще тянет «музейный
экспонат»?
-Теперь, конечно, и помощнее
есть, — сказал штатский. - Но нашу
«тридцатьчетверку» я бы пока в
музей не отдавал!
Он расстегнул плащ, доставая
платок, и все увидели на груди
гостя три ордена Славы. Не имело
смысла продолжать игру в «штатского», и он отрапортовал:
-Механик-водитель Басыров
прибыл в родную часть для прохождения ... то есть для встречи с
молодыми воинами...
Рассказывая о своем боевом
пути, Басыров то и дело замечал,
как взгляды ребят застывают на
орденском созвездии.
-Хоть на коне, хоть на танке, а
воевать надо так чтобы и грудь в
крестах, и голова на плечах, а не в
кустах! Правда, моя вот трижды «в
кусты» падала и все-таки на плечах
осталась .
Первая смерть подкараулила его
летом 1944-го у польского городка
Седльце. Командир батальона с
тревогой разглядывал на карте
участок у маленького озерка. Там
кончалось редколесье и начинались болота. Три танка ушли в
разведку. До озерка километров
двадцать. Средняя скорость такая
же. Значит, сейчас они уже выходят к опасному рубежу. И почти в
тот же миг радист доложил комбату: Машины подбиты, горят!
Экипажи погибли.
Значит, засада. Батальон пошел
другим путем — более длинным,
но, может быть, менее опасным У
Седльца записали Георгия в покойники. А на самом деле случилось вот что. Когда вспыхнул
первый танк, противник перенес
огонь на последний. Зажатый
между ними Басыров понял, что
его ждет в ближайшие мгновения.
Но рука уже нажимала красную и
черную кнопки. От них сработали
баки с составом, имитирующим
взрыв и огонь.
Расчет оказался точным: враг
прекратил огонь. Когда стих бой,
водитель Басыров и его друг —
стрелок Коля Богданов осмотрели
машину. Она требовала не такого
уж большого ремонта.
Догнали свой батальон они дня
через три, «тридцатьчетверка»
выглядела вполне боеспособной.
Начальник штаба капитан Шапошников развел руками:
-Машину списали, на вас похоронки отправили…
Георгий написал домой «Не
верьте похоронной, это ошибка. Я
жив и здоров».
Говорят, двум смертям не бывать... А если одна его уже миновала? Все складывалось, как и под
СОЛДАТ ИЗ ЮРГИ
Басыров
Георгий
Васильевич
Седлъцем, только город назывался
- Радом.
По правде оказать, никто ему
задания не давал. Когда комбат,
объясняя задачу, заметил: «Тут,
конечно, опытный человек нужен», Басыров согласно кивнул и
стал примерять дальнейшее на
себя.
К Радому, как и к Седльцу, вела
одна из коротких дорог, по которой
лучше всего бросить всю танковую группу, если дорога не заминирована.
...Очнулся он - все кругом бело.
Подошла медсестра, что-то спрашивает. А Георгий ничего нс слышит. Тогда она написала: мол, 17
дней прошло, как ты к нам в госпиталь попал. Тебя подобрали санитары метрах в двадцати от дороги.
Пролежал он еще месяц. Как-то
вышел с ребятами покурить на
крыльцо, видит — стоит машинабензовоз. Номер вроде бы знакомый. Подоткнул Басыров полы
халата, перешел дорогу и спрашивает шофера:
- Когда обратно в часть едешь?
- Через три дня.
Через три он был уже в полном
сборе. Приехал в батальон. У штабной машины все тот же капитан
Шапошников стоит. Оборачивается к Георгию и головой трясет «Ты,
Басыров, откуда взялся опять?».
Капитан обнимает его и рассказывает:
-Приехали мы туда, где ваш танк
на мине подорвался, нашли четверых убитых. А тебя, подумали, на
кусочки разорвало.
Потом он сам съездил на то место
и понял, что ничего другого они
подумать не могли. Как же он
уцелел? Башня отлетела в сторону
и он, видно, вместе с ней.
«Мы, - рассказывал капитан, -
похоронили убитых неподалеку».
Прочитал свою фамилию на могильной дощечке, и совсем худо
стало.
-В тот раз мамаша убивалась,
так хоть скоро от меня известие
пришло. А теперь она, видать,
похоронила совсем.
Письмо они с капитаном составили в тот же вечер. Через пару
недель получил ответ. «Ты что же,
— пишет, — меня не жалеешь?
Мне уже 56 лет, и сердце у меня
больное. Я тебе задам перцу, когда
возвернешься!».
Ну, конечно, обещал Георгий
матери, больше такого не повторится: постараюсь в третий раз не
погибать.
Третья «могила» ждала его у города Штеттина иа берегу Балтийского залива. Комбат сформировал
штурмовую группу. Задача: выйти
к окраине города, закрепиться,
обеспечить наступление всего
батальона. Ворвавшись на первую
улицу, Басыров чуть не столкнулся
с вражеским танком. Они находились всего в метрах 200 друг от
друга и выстрелили почти одновременно.
Командир группы видел, как
немецкий снаряд ударил по басыровской машине, и все сразу скрылось в дыму и пыли.
Судьбу подбитого танка угадать
нетрудно: лишенный хода, он стал
мишенью для расстрела в упор.
Выслушав возвратившихся, капитан Шапошников (начальник
штаба) сокрушенно сказал:
- Две смерти обманул, а теперь,
под самый конец...
…Увидев противника, Георгий
почти в ту же секунду получил от
него «гостинец». Ударило «под
маску», как говорят танкисты:
разбило прицел, пулемет, спаренный с пушкой, заклинило орудие.
Басыров сразу же включил задний
ход, крутанул машину на месте и
влетел в какой-то двор. Танк ударил
в большой сарай и обрушил его на
себя.
Прошли часы. Сон сморил всех
четверых. Они очнулись, когда
рядом прозвучала русская речь:
-Тут должен быть наш сгоревший танк. Не видали?
«Тридцатьчетверка», отряхивая
с себя бревна, словно мелкую
пыль, выехала за ворота.
Лишь спустя четыре дня Басыров смог разыскать штаб. Там
оказался один писарь, сообщивший, что и на сей раз похоронка не
задержалась...
Над солдатскими звездами
Славы сибирского рабочего
сегодня сверкает медаль «За
доблестный труд». Строй военных
наград потеснила еще одна мирная
— «За трудовое отличие». Но,
если спросить Басырова, какие из
наград ему дороже, то назовет он
другие. Те, что на знамени завода,
которому он отдал десятилетия
послевоенной жизни.
Юргинский ордена Ленина и
ордена Октябрьской Революция
машиностроительный завод —
детище начала 40-х, когда страна
создавала в глубоком тылу индустрию грядущей победы. После
Победы Басыров поступал сюда
слесарем-сборщиком, затем стал
мастером цеха. Осваивались мощные проходческие комбайны для
угольных шахт и кукурузные комбайны, самоходные краны и экскаваторы, жаркие печки «Тайга» для
домов северян и запчасти к сельхозмашинам. И во всех заводских
делах, производственных и общественных, оказывалась частица
труда и души старого заводского
коммуниста.
- ЗОЛОТОВ Д., газета «Правда», 23.01.1985 г.
Добавил: Администратор
Нет событий связаных с этим человеком.
Нет статей связанных с этим человеком.
